Общество вошло в период кризиса идеи евроинтеграции, однако о падении поддержки проевропейского курса властей говорить пока не приходится, считает политолог Корнелиу Чуря. В эфире телеканала «Молдова 24» он объяснил, почему люди все еще верят, что страна вступит в ЕС.

«Люди смирились». Почему молдаване верят в евроинтеграцию?

«Людям все равно, все что угодно — Россия. Евросоюз, Китай, Антарктида, лишь бы было стабильно и нормально. У власти есть возможность обещать, гарантировать, сулить вот эту стабильность и благополучие. Люди вряд ли особо верят в это все, потому что они не особо верят власти, но они думают: „Ну пусть хотя бы так, лишь бы не было войны, евроинтеграция вроде бы как нас немножко от этого предохраняет“», — отметил Чуря.

По его мнению, население ищет стабильности, которую власти обещают в ЕС, и по инерции продолжает надеяться.

«Я не верю, что у нас большие евроинтеграторы, очень сильно топят за Евросоюз, но какая-то минимальная стабильность из этого вроде бы исходит, и люди с этим уже как бы смирились. Они не топят, они не голосуют за, но они смирились, и они это признают. Ну пусть власть нас заведет туда, вроде бы как бы неопасно, вроде бы как бы нормально», — пояснил политолог.

Чуря подчеркнул, что это доказывают и результаты еврореферендума, который прошел год назад.

«Они так тяжело выиграли референдум, потому что энтузиазма нет в пользу евроинтеграции. Энтузиазм куда-то улетучился. Он, может быть, был раньше, но сейчас его нет. Но в то же время люди не категорически против. Такая ситуация подтверждает, что мы заканчиваем этот этап, мы уже входим в период кризиса идеи евроинтеграции, когда она уже не вызывает большую поддержку, но в то же время это еще не спад, это еще не падение. Евроинтеграция еще оказывает на наши умы определенное влияние», — подытожил политолог.

В свою очередь, директор Института нового общества Василий Колташов заявил, что власти уже несколько десятилетий рассказывают населению о светлом европейском будущем, не зная особенности жизни в Европе и умалчивая о высоком уровне преступности.